Неточные совпадения
Она его не замечает,
Как он ни бейся, хоть умри.
Свободно дома принимает,
В гостях с ним молвит слова три,
Порой одним поклоном встретит,
Порою вовсе не заметит;
Кокетства в ней ни
капли нет —
Его не терпит высший
свет.
Бледнеть Онегин начинает:
Ей иль не видно, иль не жаль;
Онегин сохнет, и едва ль
Уж не чахоткою страдает.
Все шлют Онегина к врачам,
Те хором шлют его к водам.
«Я влюблена», — шептала снова
Старушке с горестью она.
«Сердечный друг, ты нездорова». —
«Оставь меня: я влюблена».
И между тем луна сияла
И томным
светом озаряла
Татьяны бледные красы,
И распущенные власы,
И
капли слез, и на скамейке
Пред героиней молодой,
С платком на голове седой,
Старушку в длинной телогрейке:
И всё дремало в тишине
При вдохновительной луне.
Скупо бросив несколько десятков тяжелых
капель, туча прошла, гром стал тише, отдаленней, ярко взглянула в окно луна, и
свет ее как бы толкнул все вокруг, пошевелилась мебель, покачнулась стена.
Я глядел тогда на зарю, на деревья, на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая старуха мирно похрапывала, сидя на диване; в столовой, залитой потоком алого
света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие
капли…
— Скажи, пожалуйста, — с такими словами она приступила к нему, — ты не свихнул еще с последнего ума? Была ли в одноглазой башке твоей хоть
капля мозгу, когда толкнул ты меня в темную комору? счастье, что не ударилась головою об железный крюк. Разве я не кричала тебе, что это я? Схватил, проклятый медведь, своими железными лапами, да и толкает! Чтоб тебя на том
свете толкали черти!..
— Катерина! меня не казнь страшит, но муки на том
свете… Ты невинна, Катерина, душа твоя будет летать в рае около бога; а душа богоотступного отца твоего будет гореть в огне вечном, и никогда не угаснет тот огонь: все сильнее и сильнее будет он разгораться: ни
капли росы никто не уронит, ни ветер не пахнет…
Я вскочил и подбежал к окну. По стеклам струились дождевые
капли, мелкий дождь с туманом заволакивал пустырь, дальние дома едва виднелись неопределенной полосой, и весь
свет казался затянутым этой густой слякотной мглою, в которую погрузился мой взрослый друг… Навсегда!
Колеса ее кружились, шумели, брызгали ослепительно белой пеной и сверкающими
каплями, а я бесстрашно летал над нею, среди свежих брызгов и солнечного
света.
Погода была теплая и немножко сырая. Дул южный ветерок, с крыш
капали капели, дорожки по улицам чернели и маслились, но запад неба окрашивался холодным розовым
светом и маленькие облачка с розовыми окраинами, спеша, обгоняли друг друга.
Луша сухо засмеялась, хрустнув пальцами. В запыленные, давно непротертые окна пробивался в комнату тот особенно яркий
свет, какой льется с неба по утрам только после грозы, — все кругом точно умылось и блестит детской, улыбающейся свежестью. Мохнатые лапки отцветших акаций едва заметно вздрагивали под легкой волной набегавшего ветерка и точно сознательно стряхивали с себя последние
капли ночного дождя; несколько таких веточек с любопытством заглядывали в самые окна.
Утро было тихое, теплое, серое. Иногда казалось, что вот-вот пойдет дождь; но протянутая рука ничего не ощущала, и только глядя на рукав платья, можно было заметить следы крохотных, как мельчайший бисер,
капель; но и те скоро прекратились. Ветра — точно на
свете никогда не бывало. Каждый звук не летел, а разливался кругом; в отдалении чуть сгущался беловатый пар, в воздухе пахло резедой и цветами белых акаций.
«Безумство храбрых — вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью… Но будет время — и
капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы,
света!
… И хоть бы
капля живой струи подо всем этим хламом и сором! Какое старье, какой ненужный вздор, какие плохие пустячки занимали все эти головы, эти души, и не в один только этот вечер занимали их они, не только в
свете, но и дома, во все часы и дни, во всю ширину и глубину их существования! И какое невежество в конце концов! Какое непонимание всего, на чем зиждется, чем украшается человеческая жизнь!
Солнце горит в небе, как огненный цветок, и сеет золотую пыль своих лучей на серые груди скал, а из каждой морщины камня, встречу солнца, жадно тянется живое — изумрудные травы, голубые, как небо, цветы. Золотые искры солнечного
света вспыхивают и гаснут в полных
каплях хрустальной росы.
Темно и холодно. За стёклами окна колеблются мутные отблески
света; исчезают, снова являются. Слышен тихий шорох, ветер мечет дождь, тяжёлые
капли стучат в окно.
Наконец, пришел и сам верхотурский"излюбленный губернатором человек"и поднес Прокопу диплом на звание вечного члена верхотурского клуба. Узнав в"излюбленном человеке"бывшего сослуживца по белобородовскому полку (во сне мне даже показалось, что он как две
капли воды похож на корнета Шалопутова), Прокоп до того обрадовался, что разом отвалил ему полсотенную, Но"излюбленный человек"не сейчас положил ее в карман, а посмотрел сначала на
свет, не фальшивая ли.
Сквозь листья дождик пробирался;
Вдали на тучах гром катался;
Блистая, молния струёй
Пещеру темну озаряла,
Где пленник бедный мой лежал,
Он весь промок и весь дрожал… //....................
Гроза по-малу утихала;
Лишь
капала вода с дерев;
Кой-где потоки меж холмов
Струею мутною бежали
И в Терек с брызгами впадали.
Черкесов в темном поле нет…
И тучи врозь уж разбегают,
И кой-где звездочки мелькают;
Проглянет скоро лунный
свет.
Я люблю тебя больше всех на
свете; я могла бы и не писать этого, потому что ты это знаешь сам; но когда я прочла твое последнее письмо и сказала себе правду о тебе и Надежде Николаевне, — поверь мне, дорогой мой, что ни
капли горечи не влилось в мое чувство.
И так как ни одной
капли из всего этого ей не перепадет, то она станет сочинять целые фантастические романы, будет видеть волшебные сны и пробуждаться тем больше несчастною, оставленною, одинокою, чем больше преисполнен был
света, суеты и лихорадочного оживления только что пережитый сон.
В глубине корпуса, около ряда низеньких печей с маленькими отверстиями, испускавшими ослепительный белый
свет, каким светит только добела накаленное железо, двигались какие-то человеческие фигуры, мешавшие в печах длинными железными клюками; где-то
капала вода, сквозной ветер тянул со стороны водяного ларя, с подавленным визгом где-то вертелось колесо, заставляя дрожать даже чугунные плиты, которыми был вымощен весь пол.
Недавно вставшее солнце затопляло всю рощу сильным, хотя и не ярким
светом; везде блестели росинки, кой-где внезапно загорались и рдели крупные
капли; всё дышало свежестью, жизнью и той невинной торжественностью первых мгновений утра, когда всё уже так светло и так еще безмолвно.
В группе двадцати лиц отразилась, как луч
света в
капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы.
Сторож уже давно не стучит. Под окном и в саду зашумели птицы, туман ушел из сада, все кругом озарилось весенним
светом, точно улыбкой. Скоро весь сад, согретый солнцем, обласканный, ожил, и
капли росы, как алмазы, засверкали на листьях; и старый, давно запущенный сад в это утро казался таким молодым, нарядным.
Накрапывал дождь. Густая, душная тьма покрывала фигуры людей, валявшиеся на земле, скомканные сном или опьянением. Полоса
света, исходившая из ночлежки, побледнев, задрожала и вдруг исчезла. Очевидно, лампу задул ветер или в ней догорел керосин. Падая на железную крышу ночлежки,
капли дождя стучали робко и нерешительно. С горы из города неслись унылые, редкие удары в колокол — сторожили церковь.
— У вас, Анна Федоровна, нервы расстроены, я вам пропишу немножко лавровишневой воды, на
свет не ставьте — она портится, так принимайте… сколько, бишь, вам лет? —
капель по двадцать. — Больная становится веселее и кусает губы. — Да знаете ли что, Анна Федоровна, вам бы надо ехать куда-нибудь, ну хоть в деревню; жизнь, которую вы ведете, вас расстроит окончательно.
Покажите мне эту перемену, покажите мне, что в эти три минуты
свет перевернулся, мужики привыкли элегантно вальсировать, аристократы стали ловко и усердно пахать и косить, — о, покажите мне, что исчезла разница сословий и воспитаний, — и я буду очень рада, — за всех, и за себя, но пока этого нет, неровные браки остаются неровными, т. е. безрассудными, погибелью, и вы не переубедите меня пока есть у меня хотя
капля здравого смысла.
«Я не верю в вашу медицину», — говорит дама. Во что же, собственно, она не верит? В то, что возможно в два дня «перервать» коклюш, или в то, что при некоторых глазных болезнях своевременным применением атропина можно спасти человека от слепоты? Ни в два дня, ни в три недели невозможно перервать коклюш, но несколькими
каплями атропина можно сохранить человеку зрение, и тот, кто не «верит» в это, подобен скептику, не верящему, чтоб где-нибудь на
свете мужики говорили по-французски.
Первые
капли застучали по стеклам… Я подошел к окну… Было уже совсем темно, и сквозь стекло я не увидел ничего, кроме ползущих вниз дождевых
капель и отражения собственного носа. Блеснул
свет от молнии и осветил несколько ближайших сосен…
Пропагандируй, внушай, брат, исподволь, развивай незаметно свою идею, долби их, как
капля камень, а они ребята добрые — небойсь, разнесут твою идею по белому
свету, проведут ее и в печать, и в общество, в массы, да еще будут думать при этом, будто твоя идея их же собственное изобретение.
К переживанию его, соединению с ним душа поднимается в экстазе, когда, видя божественный
свет, изливается в божество как
капля в море.
— Я видел… я видел на хромом зайце ехал бородатый старик без макушки, шибко, шибко, шибко, оставил свою гору, оставил чужую, оставил сорочью гору, оставил снежную и переехал за ледяную, и тут сидел другой старик с белою бородой и сшивал ремнями дорогу, а с месяца
свет ему
капал в железный кувшин.
Я пришел как раз в назначенное время, когда зажгли свечи, и на этот раз мой пироп действительно был готов. «Трубочист» в нем исчез, и камень поглощал и извергал из себя пуки густого, темного огня. Венцель на какую-то незаметную линию снял края верхней площадки пиропа, и середина его поднялась капюшоном. Гранат принял в себя
свет и заиграл: в нем в самом деле горела в огне очарованная
капля несгораемой крови.
Сколько
капель проглочу я в этой чаре, столько б шведов каждому отпустить на тот
свет!
Вскочивший Николай Павлович быстро поддержал ее и бережно довел до стула, стоявшего в глубине церкви. В последней царил таинственный полумрак, усугубляемый там и сям мерцающими неугасимыми лампадами, полуосвещающими строгие лица святых угодников, в готические решетчатые окна лил слабый сероватый
свет пасмурного дня, на дворе, видимо, бушевал сильный ветер, и его порывы относили крупные дождевые
капли, которые по временам мелкою дробью рассыпались по стеклам, нарушая царившую в храме благоговейную тишину.
Дай еще ей пожить на белом
свете и увидеть красные денечки… и коли я с нынешнего часа возьму в рот хоть
каплю проклятого зелья, разразись над моей головой всеми лютыми бедами: пусть умирать буду без покаяния, пусть бросят меня в глухую трущобу, как зачумленную собаку, и воронья расклюют меня.
Серебристый
свет луны все слабел и вдруг совершенно исчез, и на темя хлебодара, которое было так же голо, как темя его господина,
капнула холодная
капля.
— Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике-то, как
свет небесный, и из щечки у матушки так и
каплет, так и
каплет…
Только что солнце показалось на чистой полосе из-под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра;
капли еще падали, но уже отвесно, — и всё затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Всё засветилось и заблестело. И вместе с этим
светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.